Основные концепции исторического процесса: Маркс, Шпенглер, Данилевский, Тойнби, Ясперс, Сорокин

Особое место в социально-исторической теории Маркса занимает диалектика развития классово-антагонистических формаций, возникающих на этапе вторичных (общественных) производительных сил. Развитие здесь приобретает существенно неравномерный характер вследствие того, что развитие производительных сил не сопровождается автоматическими изменениями производственных отношений. Причина этого явления состоит в существовании классов. Господствующий класс, руководствуясь своими эгоистическими интересами стремится закрепить выгодное для себя место в системе общественного производства. Главным средством для этого является государство, которое узаконивает юридически и закрепляет насильственно форму собственности, с которой связан господствующий класс. В результате при росте производительных сил (на схеме показан стрелками желтого цвета) основной тип производственных отношений (стрелки голубого цвета) остается длительное время неизменным. Следствием этого является нарастающий со временем антагонизм между производительными силами и производственными отношениями. Однако такое положение не может сохраняться постоянно без ущерба для развития производительных сил. Устаревшие производственные отношения формируют интересы, которые все более и более противоречат развитию производительных сил - наступает их стагнация или периодические кризисы, что до крайности обостряет отношения классов. На этом этапе общество входит в длительную полосу революционных потрясений - "эпоху социальной революции", по выражению Маркса. Она завершается свержением политического господства классов, связанных со старым способом производства, сменой формы собственности, закрепляющей устаревшие производственные отношения и формированием новых производственных отношений.

Например, использование рабского труда, позволившее первоначально в античную эпоху создать цивилизацию и достичь высот культуры, со временем оказывается препятствием для использования более совершенной техники. Сам труд начинает рассматриваться свободными гражданами как презренный удел рабов. Большая масса рабов обусловливает неустойчивость общества при внешних нападениях. Именно в этот тупик завело античное рабство Грецию и Рим. Сменивший рабство феодальный строй наделил труженика частью собственности, создал бoльшую заинтересованность в результатах труда, ускорил технические усовершенствования и в эпоху Возрождения сумел превзойти культуру античности. Однако он связал феодала и крепостного, мастера и подмастерье личной зависимостью, обусловил локальную замкнутость экономических процессов, препятствовал широкому развитию разделения труда в стране и между народами, тормозил развитие промышленности. В итоге класс буржуазии, связанный с более развитым способом производства, вызревавшим в недрах феодализма, сумел на волне народных выступлений взять власть, ликвидировать феодальную собственность и привилегии, отменить крепостную зависимость и все другие препятствия на рыночного капиталистического хозяйства. Установившийся буржуазный строй совершил настоящую промышленную революцию, серию научных, технических и технологических революций. Однако производство, подчиненное частному эгоистическому интересу, развивается стихийно. Как следствие, начиная с 1825 г. в течение целого столетия капиталистический мир стал погружаться во все более и более разрушительные кризисы перепроизводства, последний из которых в 1929-1933 годах сделал фактически невозможным дальнейшее существование классического капитализма, с которым был знаком Маркс. 

Маркс и Энгельс считали, что на этой ступени развития производительных сил частная собственность на средства производства и эксплуатация человека человеком становится препятствием для их дальнейшего развития. Выход марксизм видит в ликвидации всякой частной собственности путем ее национализации и в обеспечении общественного управления производства на научной основе. Плановое регулирование экономики позволит рассчитать объемы производства, необходимые для потребления и расширенного воспроизводства, а контроль общества над основными средствами производства обеспечит реализацию плана. Общество, основанное на этих принципах, будет уже бесклассовым. Главную социальную силу, последовательно заинтересованную в таких преобразованиях и способную совершить социалистическую революцию, Маркс и Энгельс видели в рабочем классе - пролетариате.

Марксизм впервые предложил цельную и последовательную концепцию исторического развития, обладающую значительной объяснительной и прогностической силой. Она оказала колоссальное воздействие на всю мыслящую интеллигенцию во второй половине XIX и первой половине XX веков, в том числе и на людей, далеких от борьбы за коммунизм. Марксизму симпатизировали крупнейшие представители разных направлений философии ХХ века. Социал-демократическое и коммунистическое движение, использовавшие идеи марксизма охватили целые континенты и привели к глубочайшим социальным преобразованиям. В наше время социалистическое движение, у истоков которого стоял Маркс, продолжается. Одной из самых авторитетных в мире политических организаций является "Социалистический интернационал". В него входят социалистические и социал-демократические партии, которые и сегодня находятся у власти во многих развитых странах. Не провозглашая себя собственно марксистскими партиями, они отдают определенную дань марксисткой теории. 

Вместе с тем реальная история и судьбы самого марксизма оказались намного сложнее и неожиданнее, чем это виделось его основателям. Произошедший в конце ХХ века крах социалистического лагеря, правящие коммунистические партии которого клялись в верности марксизму, усиленно насаждали культ Маркса и его учения, привели к дискредитации марксизма в массовом сознании и к формированию образа Маркса как идеолога тоталитарного строя, совершившего ужасные преступления. Однако следует помнить, что догматическое, некритическое принятие какого-либо учения или его огульное отрицание равным образом противоречат духу философии. Для нас, россиян, переживших эти перипетии, тем более важным является понимание противоречивой роли марксизма в истории ХХ века и сложностей его идейной эволюции. 

Марксистская теория позволяет достаточно точно определить уровень развития производительных сил, при котором переход к коммунизму может быть экономически оправдан: в производстве должен преобладать квалифицированный и высококвалифицированный труд, при котором достигается производительность, в принципе достаточная для удовлетворения рациональных потребностей всех членов общества и обеспечения расширенного воспроизводства. Конечно, при этом еще остается вопрос, а может ли коммунизм вообще быть жизнеспособным строем, и ответ на него отнюдь не очевиден. Но без указанного уровня развития производительных сил он не осуществим в принципе. В момент же возникновения марксизма даже самые передовые страны мира были чрезвычайно далеки от такого уровня. По самым благоприятным прогнозам требуемый уровень развития мог быть достигнут в развитых странах через 50-75 лет, а в России через 100-150 лет, то есть не ранее конца ХХ - середины XXI века.

В то же время марксизм с самого начала выступил не только как отвлеченная научная теория, а как практическая идеология революционного движения. Капитализм породил колоссальные социальные противоречия, развернулось массовое рабочее движение, лозунги насильственного свержения старого строя и замены его социализмом и коммунизмом были весьма популярны. Сначала Европу, а затем и весь остальной мир стали захлестывать революционные волны, и ждать сотни лет созревания предпосылок для социализма никто не собирался. Оценивая нарастание революционных настроений и видя неготовность условий для перехода к новому строю, Маркс и Энгельс с тревогой отмечали: ход событий может сделать так, что "наша партия будет вынуждена взять власть, чтобы проводить то, что не отвечает непосредственно нашим интересам", заставит "делать коммунистические эксперименты и прыжки, для которых, сами лучше всего знаем, что не время". 

Марксистская теория позволяет достаточно точно определить уровень развития производительных сил, при котором переход к коммунизму может быть экономически оправдан: в производстве должен преобладать квалифицированный и высококвалифицированный труд, при котором достигается производительность, в принципе достаточная для удовлетворения рациональных потребностей всех членов общества и обеспечения расширенного воспроизводства. Конечно, при этом еще остается вопрос, а может ли коммунизм вообще быть жизнеспособным строем, и ответ на него отнюдь не очевиден. Но без указанного уровня развития производительных сил он не осуществим в принципе. В момент же возникновения марксизма даже самые передовые страны мира были чрезвычайно далеки от такого уровня. По самым благоприятным прогнозам требуемый уровень развития мог быть достигнут в развитых странах через 50-75 лет, а в России через 100-150 лет, то есть не ранее конца ХХ - середины XXI века. 

В то же время марксизм с самого начала выступил не только как отвлеченная научная теория, а как практическая идеология революционного движения. Капитализм породил колоссальные социальные противоречия, развернулось массовое рабочее движение, лозунги насильственного свержения старого строя и замены его социализмом и коммунизмом были весьма популярны. Сначала Европу, а затем и весь остальной мир стали захлестывать революционные волны, и ждать сотни лет созревания предпосылок для социализма никто не собирался. Оценивая нарастание революционных настроений и видя неготовность условий для перехода к новому строю, Маркс и Энгельс с тревогой отмечали: ход событий может сделать так, что "наша партия будет вынуждена взять власть, чтобы проводить то, что не отвечает непосредственно нашим интересам", заставит "делать коммунистические эксперименты и прыжки, для которых, сами лучше всего знаем, что не время".

В январе 1917 года в Женеве большевики собрались на митинг, посвященный годовщине "Кровавого воскресенья" 1905 года. Большевики ежегодно отмечали этот день, так как он послужил прологом к первой русской революции. На этом собрании выступил В.И.Ленин, который сказал буквально следующее: "Мы, старики (Ленину было тогда 47 лет), наверно, уже не доживем до революции, но молодежь увидит зарю славной революции". В январе 1917 года он еще не знал о том, что революция произойдет в феврале того же года: отречение царя от престола, создание Временного правительства, выход большевиков и других левых политических партий из подполья. Но уже в апреле 1917 года Ленин возвращается в Россию и провозглашает знаменитый лозунг "Да здравствует социалистическая революция!" Ленин считал себя самым последовательным марксистом, однако другой не менее известный русский марксист Г.В.Плеханов, лично знавший Энгельса, откликнулся на "Апрельские тезисы" Ленина статьей, которая называлась "Что такое бред, и почему он иногда бывает интересен". Эти статьи выявили явное расхождение в понимании и оценках марксовой исторической теории. 

Точка зрения Плеханова сводилась к тому, что в России, которая по сути находится на переходном этапе от феодализма к капитализму, не могут быть осуществлены социалистические преобразования. В России только-только начала развиваться крупная индустрия. В целом Россия оставалась еще крестьянской страной; нарождающийся рабочий класс составлял всего примерно 16 процентов населения, тогда как 70 процентов населения приходилось на неграмотное в массе крестьянство, большинство которого обрабатывало землю с помощью деревянных сох. Плеханов говорил, что в России пока не замесили ту глину, из которой можно было бы обжигать кирпичи для строительства социализма. Россия к социализму совсем не готова, ей предстоит достаточно долгий и трудный путь буржуазного развития. Поэтому задача марксистов способствовать этим социально-экономическим процессам, а не провозглашать невыполнимые социалистические лозунги. 

Ленин был принципиально не согласен с позицией Плеханова: революционные ситуации существуют и в других более развитых европейских странах. Они, воодушевившись примером русской революции, также совершат социалистические преобразования и протянут руку экономической помощи российскому пролетариату. Ленин мыслил поднять уровень развития производительных сил за счет помощи из-за рубежа. Особая ставка в этом им делалась на Германию.

Итоги этой полемики подвела совершенная большевиками в октябре 1917 года социалистическая революция. Противоречия в российской политике к тому времени крайне обострились. Русская буржуазия была не в силах их разрешить. Низы действительно не хотели жить по-старому, а верхи не могли управлять по-новому. Придя к власти, Ленин провозглашает линию военного (то есть казарменного) коммунизма, правда, пока как временную, до победы мировой революции. Через год после революции в России произошли социалистические революции в других европейских и азиатских странах: Германии, Венгрии, Монголии и Китае. Однако в Германии и Венгрии революции, хоть и произошли, но не победили; коммунистические партии этих стран не смогли удержать власть. К середине двадцатых годов стало ясно, что мировой революции, на которую надеялись большевики, не будет, и поэтому на экономическую помощь европейских стран рассчитывать нельзя. Однако, Ленин не отказывается от строительства социализма: Да, у нас сейчас нет таких производительных сил, которые позволили бы построить социализм. Но зато у нас есть советская власть, с помощью которой мы можем создать предпосылки для строительства социализма. 

Как это практически возможно осуществить, показал верный ученик В.И.Ленина И.В.Сталин. Для этого советское государство должно было минимизировать потребление, обеспечив массовое накопление. Во-первых, была развернута колоссальная пропагандистская работа: необходимо как можно меньше потреблять сегодня и думать о завтрашнем светлом будущем. Такая пропаганда порождала энтузиазм, который приносил ощутимые результаты. Но только пропаганда, конечно, не могла обеспечить нужного эффекта. 

Другим механизмом осуществления экономического роста, запущенный Сталиным, был страх. Среди населения страны начались активные поиски врагов народа и социализма. Создаются гигантские концентрационные лагеря, через которые проходят миллионы людей. В этих лагерях были ужасные условия жизни и практиковался рабский труд. Была осуществлена насильственная коллективизация сельского хозяйства, при которой миллионы крестьян были лишены личной независимости и возможности свободного развития своих хозяйств. По сути, эти меры явились реставрацией крепостного права. Начался массовый вывоз хлеба из деревни, за счет который экспорта которого оплачивалась поставка промышленного оборудования из капиталистических стран Европы.

В итоге, строительство социализма обернулось такой жестокой эксплуатацией трудящихся, которой не могло быть ни при каком капитализме. Государство выступило как совокупный эксплуататор. Причем, эксплуататор даже не капиталистический, а, скорее, феодальный, который насильно прикрепляет производителя к средствам производства (фабрикам, заводам и колхозам). Для этого потребовался жесточайший репрессивный аппарат, тотальный контроль над идеологией, контроль над образом мышления и поведением людей. Это явление в политической и социальной жизни обществ данного типа получило название тоталитаризма. 

Происходившее в Советском Союзе и в других странах социалистического лагеря было не столько опровержением, сколько подтверждением марксисткой теории. Поэтому неслучайно ряд ее представителей резко отмежевались от сталинской политики и выступили с критикой не только капитализма, но и так называемого "государственного социализма". Так, в середине двадцатых годов Л.Д.Троцкий приходит к выводу о том, что, раз мировая революция провалилась, значит в России нет условий для строительства социализма. Большевики, по его мнению, должны отказаться от лозунга социалистического строительства, так как это приведет к совершенно неоправданным потерям и дискредитации самой идеи социализма. В частности, он выступил с критикой коллективизации как реконструкции крепостного права. Также Троцкий занял негативную позицию в отношении индустриализации страны, так как считал, что она возможна только лишь ценой жесточайшей эксплуатации народа. Выступление Троцкого спасло научную честь марксизма у западной интеллигенции, но оно не оказало сколько-нибудь заметного воздействия на практику коммунистических режимов и не предотвратило последующую дискредитацию марксизма в массовом сознании народов бывших социалистических государств после крушения в них коммунистических режимов. Однако выступление Троцкого подвигло Сталина на фактическую замену изначального марксизма его новой версией под флагом защиты ленинского наследия. Так уже после смерти Ленина появился марксизм-ленинизм, в полном противоречии с теорией Маркса обосновывающий возможность строительства социализма в любой стране мира.

Предметом философско-культурологических исследований Шпенглера была «морфология всемирной истории»: своеобразие мировых культур (или «духовных эпох»), рассматриваемых, как неповторимые органические формы, понимаемые с помощью аналогий. Решительно отвергая общепринятую условную периодизацию истории на «Древний мир — Средние века — Новое Время» (поскольку она никакого значения не имеет для неевропейских обществ), Шпенглер предлагает другой взгляд на мировую историю — как на ряд независимых друг от друга культур, проживающих, подобно живым организмам, периоды зарождения, становления и умирания.

Нивелирующее единство идеи всемирно-исторического процесса Шпенглер предлагает заменить более богатой содержанием картиной — циклической историей возникновения, расцвета и гибели многочисленных самобытных и неповторимых культур. К числу «великих культур», вполне реализовавших свои потенции, Шпенглер относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также «пробуждающуюся» русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием её «души»: в основе античной культуры лежит «аполлоновская» душа, арабской — «магическая», западной — «фаустовская» и т. д.

Умирание всякой культуры, будь то египетской или «фаустовской» (то есть западной культуры XII—XVIII вв), характеризуется переходом от культуры к цивилизации. Отсюда ключевое в его концепции противопоставление на «становящееся» (культура) и «ставшее» (цивилизация).

Так, культура Древней Греции находит свое завершение в цивилизации Древнего Рима. Западно-европейская культура, как неповторимый и ограниченный во времени феномен, зарождается в IX веке, переживает свой расцвет в 15—18 вв. и с 19 в., с наступлением периода цивилизации, начинает «закатываться»; конец западной цивилизации (с 2000 г.), по Шпенглеру, проделавшему колоссальную работу по сбору фактического материала о различных мировых культурах, сопоставим (или «одновременен»)с 1—2 вв. в Древнем Риме или 11—13 вв. в Китае.

Последовательно проводимый Шпенглером тезис об уникальности культур, их сменяемости (не преемственности) вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий.

Сравнительный анализ культур, как считает Шпенглер, обнаруживает единство их судьбы: каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; все культуры сходны по длительности существования (около 1000 лет) и темпам своего развития; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других.

Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации («цивилизация», по Шпенглеру, есть кризисный исход, завершение любой культуры), для которой свойственны атеизм и материализм, агрессивная экспансия вовне, радикальный революционизм, сциентизм и техницизм, а также урбанизация(«в мировом городе нет народа, а есть масса» ("Закат Европы").

В качестве фундамента исторического метода Шпенглера выступал концепт «смысла чисел», ещё более дистанцирующий друг от друга природу и историю. По мысли Шпенглера, духовная жизнь человека, наделенного «бодрствующим сознанием», разворачивается во времени и в определенном направлении. Как результат, в сознании индивида конституируется присущая только ему, его личная картина мира: либо образно-символическая, либо рационально-понятийная. Посредством типа математического числа или слова фиксируется образное мирочувствование уже ставшего, осуществленного — «природа», согласно Шпенглеру, «исчислима». История же как динамичное осуществление возможной культуры сопряжена с хронологическими величинами и чужда однозначным расчетам.[источник не указан 224 дня]

При этом, согласно Шпенглеру, саморазвитие культуры возможно лишь в контексте осознания её субъектами значимости процедур измерения, счёта, формирования и фиксации образов внешнего мира и т. д. Так, в контексте концепции «смысла чисел», античная культура, базирующаяся, по Шпенглеру, на конечности, телесности числового ряда, противоположена цивилизации современного Запада, фундируемой числовой идеей бесконечности.

Свое собственное видение истории Шпенглер определил как критику классического историзма: по его мнению, именно хронология и «глубинное переживание» судеб культур обусловливают систематизацию явлений по историческому методу — культурология в таком контексте выступает в качестве «морфологии» истории.[источник не указан 224 дня]

По схеме Шпенглера, все способы познания суть «морфологии»; морфология природы — это обезличенная систематика; морфология же органического — жизни и истории — есть «физиогномика» или перенесенное в духовную область подчеркнуто индивидуализированное искусство «портрета культуры». Постижение культурных форм, по мнению Шпенглера, в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном «чувстве жизни». Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего, тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т. п.

Культуры, по мнению Шпенглера, возникают «с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле», и столь же бесцельно уходят со сцены («…лишь живые культуры умирают»[источник не указан 224 дня]), не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Шпенглера сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: по убеждению Шпенглера, рационалистическая цивилизация означает деградацию высших духовных ценностей культуры, обреченной на гибель. Великие культуры прошлого, по мысли Шпенглера, как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее.

Шпенглер негативно относился как к социалистическим идеям

«социализм, вопреки внешним иллюзиям — отнюдь не есть система милосердия, гуманизма, мира и заботы, а есть система воли к власти… „благоденствие“ в экспансивном смысле… Все остальное самообман»

так и к правым идеям — открыто отказался от сотрудничества с нацистами в Германии.

Идеи Шпенглера оказали влияние на Тойнби, Ортегу-и-Гассета и др.

Список культур

Египет — культура смерти и времени

Китай — культура потока жизни (Дао)

Индия — антиисторическая культура будды

Европа — «культура воли»

Россия — соборная культура «бесконечной равнины»

Греция — аполлоническая культура

Арабский мир — магическая культура

Русский ученый, славянофил, почвенник Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) впервые в широком объеме поставил принципиальные вопросы, составляющие содержание культурологии. Его книга "Россия и Европа" - замечательный памятник русской общественной мысли 19 века - стоит как бы в стороне от основного русла развития русской философии и социологии. 

В своей работе Данилевский высказал мысль, что в общем потоке мировой культуры выделяются некоторые образования, представляющие собой замкнутые виды с целым набором признаков от этнографических до географических. Каждый тип замкнут, его бытие аналогично с жизнью и циклами бытия живых организмов. Данилевский ставит под сомнение идею о единой линии исторического и культурного развития общества, обосновывает тезис о славянской исключительности. Данилевский утверждает, что история не есть непрерывный процесс, что она состоит из меняющих друг друга культурно-исторических типов, каждый из которых живет собственной жизнью, имеет свое лицо и свою судьбу. 

Как ученый естественник, Данилевский не сомневается в видовом биологическом единстве человечества, которое доказывается постоянно случающимися "скрещиваниями" различным этнических групп. Но он утверждает "самодостаточность" и самобытность культур, создаваемых этносами. Культуры в зрелом состоянии полностью подчиняют себе биологическую жизнь этноса и поэтому можно сказать, что истинными деятелями мировой истории являются не народы, а культуры. 

Отвергая деление истории на "древнюю", "среднюю" и "новую" как искусственное, Данилевский хочет внести в нее "естественную систему", подобную системами Линнея и Дарвина. В его системе сочетаются "мифологический принцип", определяющий сущность культуры, специфическое направление ее развития, и" эволюционный принцип", в соответствии с которым следующая во времени культура должна быть богаче, чем предыдущая, поскольку она способна частично усваивать результаты, достигнутые предшественницами. 

"Морфологический принцип" выражается в оригинальной форме и особенной интеграции языковых, этнографических, хозяйственных, политических, духовно-нравственных и религиозных элементов в каждой из культур. В своей совокупности эти элементы образуют целостную культуру или "культурно-исторический тип". Каждый такой тип рождается, достигает расцвета и, прожив положенные ему полторы тысячи лет, умирает либо естественной смертью, либо гибнет под ударами более сильных и молодых народов. 

Всего культурно-исторических типов в истории насчитывается тринадцать: египетский, китайский, древнесемитский, индийский, иранский, новосемитский, греческий, римский, арабский, романо-германский или европейский, перуанский, мексиканский и славянский. Последний, правда, еще полностью не сформировался. Он на 500-600 лет моложе своего европейского собрата и соперника. 

Взаимоотношения между культурными типами, между этносами, выступающими как субъекты культурного творчества, могут быть дружественными, конкурентными и враждебными - в зависимости от степени их зрелости и присущего им внутреннего принципа. 

Населяющие Землю этносы отличаются друг от друга своей силой и творческой способностью. Одни создают богатые и мощные культуры, другие подвергаются ассимиляции и "перевариваются" более крупными этносами, третьи, оставаясь независимыми и будучи не способными к культурному творчеству, ведут себя агрессивно, разрушают слабые "дряхлеющие" культуры. Они выступают в качестве "бичей божьих" или "мусорщиков истории". Это, например, гунны, монголы. 

Не следует думать, что культурология Данилевского есть полный сколок с его биологии. Культуры - "организмы" особого рода. Они принадлежат частично природному, а частично - духовному миру. Само рождение культуры следует понимать как выделение духовного начала из природной стихии, как актуализацию основной идеи культуры. 

Заслугой Данилевского является попытка выделить основные виды человеческой деятельности. Всего таких видов Данилевский насчитывает четыре: деятельность религиозная, связанная с выработкой мировоззрения; политическая, создающая государственно-правовую систему; "собственно-культурная" (научная, художественная, техническая) и "нравственно-экономическая", направленная на достижение справедливости и благосостояния, свободных и взаимовыгодных отношений в труде, в быту, общественной жизни. Подобно отдельному человеку, который может жить продуктивно и творчески лишь тогда, когда найдет себе подходящее поприще, культуры "плодоносят" или "прозябают в бесплодии" - в зависимости от того, насколько правильно они поняли свое историческое предназначение, насколько смогли уберечь и развить свою самобытную творческую способность. 

Что касается славянства, то оно не достигло еще "пика" своей творческой силы и призвано творить во всех четырех направлениях, хотя г